Когда мы были студентами…

 Студенческая жизнь – это отдельный, особенный кадр из картины истории и личной жизни каждого человека. Именно в эти годы молодой человек осознает себя как личность со своей собственной жизненной позицией. Впервые, возможно, человек понимает, что в его силах изменить мир вокруг себя, заняв свое место в обществе и выполняя предназначенные именно ему задания. В студенческие годы приходится становиться взрослым – чаще всего тем, кто оказывается вдали от родного дома, чтобы справляться с разными трудностями и пробивать себе дорогу в жизнь.
 Огромный холодный зал городского совета. Идет заседание сессии. Все увлечены ее ходом, в том числе и один человек, к голосу которого прислушивается каждый присутствующий. Сейчас этот человек занят вопросами, важными для каждого одессита. Но в перерыве у него найдется минутка.
 – Здравствуйте, Эдуард Иосифович. Хотелось бы немного отвлечь Вас от дел… Вспомните и расскажите о своей студенческой жизни.
 – Это было очень давно – тридцать шесть лет назад. Студенческая жизнь была веселой, но мне приходилось все время подрабатывать по ночам. Грузили табак на «Ленинградской табачной фабрике им. Клары Цеткин». У меня был приятель Борис Баранов, и мы с ним вдвоем развозили молоко на грузовике по магазинам, грузили бидоны, и все это было ночью.
 – Где вы учились? Каким было поступление в вуз?
 – Я учился в Ленинградском инженерно-строительном институте, притом, что родился в городе Могилев-Подольский в Винницкой области. Поступление было очень сложным, особенно в Ленинградские вузы.
 – Как обстояли дела с успеваемостью?
 – С успеваемостью было более-менее (улыбается). Были преподаватели, которым было помногу лет, они начинали свою жизнь до революции. Их отношение было очень деликатным и вежливым, никогда нам не грубили, называли «милейшим», «коллегой», по имени-отчеству. Наш вуз был одним из последних в списке успеваемости в стране. Вся группа получала двойки. Кстати, если не было двоек, стипендию все равно давали, даже с тройками. Были ликвидационные сессии, когда можно было двойки исправлять. По университету висели плакаты с лозунгами «Сдал ликвидуху – можешь жениться!», «Сдадим ликвидуху без завала!».
 – Случались ли разногласия с преподавателями?
 – Разногласия бывали, и я в силу своего характера пытался противостоять. Я хорошо знал математику, был победителем олимпиад и пытался объяснить преподавателю, что я не хуже его знаю этот предмет.
 Кстати, в школе меня двенадцать раз исключали за хулиганство, было тридцать приводов в детскую комнату милиции. А в университете деваться было некуда, нужно было учиться, хулиганства практически не допускалось, по крайней мере, открытого.
  На первом курсе меня поселили в комнату, где жило «всего лишь» двадцать человек (улыбается). Потом мы жили по двенадцать, нас разделили на три отсека перегородками, которые не доходили до потолка.
  Когда я был на третьем курсе, сгорел актовый зал и часть института, и здание восстанавливали силами студентов. Для этого был создан специальный объединенный отряд, в котором долго не могли навести порядок. В то время я подрабатывал на стройке, и мне предложили возглавить этот отряд, что я и сделал.
 – У Вас остались друзья со студенческих времен?

Беседовала Ольга ПОЛТОРАК,
студентка отделения журналистики,
IV курс